По-настоящему скромный русский человек обязательно закончит хорошее дело какою-нибудь небольшою гадостью. Этот приём позволяет ему надёжно избегать медных духовых инструментов снаружи и самолюбования изнутри.

Вот выудили вы, к примеру, из-под пирса почти затёртую невским льдом даму, и нет, казалось бы, никакой возможности отвязаться от её благодарных причитаний или групповой фотографии с укутанными зеваками. Однако достаточно, подмигнув, хлопнуть утопленницу по хрустящему на морозе заду или вслух припомнить имеющиеся денежные затруднения, как мгновенно, словно по злому волшебству, из героя вы превращаетесь в пошлую сволочь. Для всех, без исключения. В том числе и для самого себя.

Но это случай довольно редкий. И зимы такой давно нет, и легкомысленные дамы в опасной близости к гранитным берегам обыкновенно не бродят. А если и найдётся какая, то непременно на полиуретановом ходу. Не скользит, собака. Но сам ход мысли должен быть ясен.

Некоторые берут тоньше. Помогал человек целый год сиротам, покупал разное, гулял с головорезами из подростков в парке, играл с заведующим учебною частью в пинг-понг и даже спектакль по субботам с маленькими репетировал. Что-то из Гауптмана, кажется. Полюбили его, ждут. А он на Рождественскую ёлку - хлоп! - пьяный пришёл. В зюзю. Утренник же. То есть идёт ровно, прилично, спинку держит, но организм все свои силы на прямохождение и тратит, без остатку. Внутри праздника организм этот, пользуясь растерянностью нарядных педагогов, какое-то время пучит влажные глаза на детей, затем к чему-то осеняет себя крестным знамением, пятится и полностью теряет двигательные навыки в предбаннике у топчана. Пока сторож и математичка грузят мерзавца в таксомотор, детдом, естественно, залепляет сплющенными носами все оконные стёкла. Презрение, едкий смех да мятые мандарины в чужой сумке, вдавленной щекою в топчан, - вот и вся память, вся, так сказать, панихида. Что, собственно, и требуется. А уж похмельные муки я даже представить не решаюсь. Тут о благотворительной гордости за уходящий год и речи нет, руки бы на себя не наложил.

Но это серьёзные люди, высокий класс. Начать можно с простого. В новогодних гостях, блеснув галантерейным вкусом и острою памятливостью чужих страстишек, тихонько, едва слышно, всего раза три-четыре за вечер, невзначай: "- тебе в самом деле нравится мой подарок?" Естественно меняя интонации и синтаксис. Благодарность сменится удивлением, а удивление пожалуй что и ненавистью. Вуаля. И вещь человеку останется, и мне никто ничем не обязан, и я избавлен, так сказать, от наслаждения своими щедростями, душевностями, деликатностями. То есть, вероятно, скромен.

Многие об этой методе знают - не квадрат, небось, разности, - видно же кругом, слышно, что нарочно каждый раз, хорошие мои, в коде лажаем. Вся жизнь из этого, всё ради скромности и утишения страстей. Да ведь? Подари нам, Бог, чего-нибудь к Своему Рождеству.

Tags: неясный стыд, острая любовь, убеждения

Помню, у нас в школьном кабинете истории над гнедою трёхстворчатою доской сидела багровая фраза Shadow'ом: "Нам никогда не будет шестьдесят, но лишь четыре раза по пятнадцать".

На три четверти уже, почитай, состоялась и не думает, собака, отпускать. Например, пошлый страх пошлости: самый ужас из поверхностных - "импозантный мужчина", вроде метеорологического conférencier на телевидении; и живот с пивом над приспущенными штанами, и советская эстрада, и саlzоni, разумеется. Это так, про что всерьёз никому не обидно. А там столько ещё разнообразного!..

При этом, кроме Бога, смотреть на меня некому, даже "полусвета" кругом не существует. Жена разве. Так у неё приблизительно то же. Однако ясно ведь, что у Бога, как обычно, "Мой вкус - не ваш вкус" (впрочем, пошляк святым человеком оказаться не может, это противоречило бы моим религиозным убеждениям).

Мешает, конечно. Отнимает что-то нужное ради соответствия. Усложняет, пожалуй, и без того перепутанный сюжет.

Вот и живёшь как-то так:

Tags: иллюзии, кукольный театр, неясный стыд, страх, стыд, тюрьма

Мой любимый, пожалуй, русский вопрос - куда всё делось? Деньги, молодость, бумаги из портфеля. Лепет годовалой дочери и страна из метрических книг.

Раскинутые в недоумении крупные русские руки объясняются просто: вещи не превращаются со временем во что-то ясное, логически неизбежное, ожидаемое, даже глядя "ретроспективно"; не возникают объяснимо на предсказуемых местах, а просто исчезают, аннигилируются, оставляя в душе тревожное отверстие, не совпадающее с пропажею ни размером, ни формою.

Здесь нет места возвышенной грусти, только горькая растерянность, подобная тоске обманутого цыганами на базаре мужичка или ведомого по этапу студента.





"Странно посажен сад на берегу пруда: только одна аллея, а там всё вразброс. Таково было желание Гоголя. Он не любил симметрии. Он входил на горку или просто вставал на скамейку, набирал горсть камешков и бросал их: где падали камни, там он сажал деревья."

В.А. Гиляровский. На родине Гоголя, стр. 35.

Tags: дорожное, неясный стыд

Одноклассник, высвободившийся из небольшой провинциальной тюрьмы, осмотрел мою квартиру, кота, фотокарточки жены, сына и дочери. Выпил рюмку водки, помолчал. Но не удержался:

- Мною в этот раз, между прочим, занимался Следственный Комитет.

Tags: острая любовь, хвастаюсь

Позволю себе иллюстрацию к посту philtrius (я, кстати, примерно о том же, но, разумеется, значительно бледнее и в прикладном смысле говорил здесь http://karaul-family.livejournal.com/3328.html).

Из удивительного Викентия Викентьевича "Гоголь в жизни":

"Мне чувствуется, что вы часто бываете неспокойны духом. Есть какая-то повсюдная нервическая душевная тоска. В таких случаях нужна братская взаимная помощь. Я посылаю вам совет. Отдайте один час вашего дня на заботу о себе; проживите этот час внутреннею, сосредоточенное жизнью. На такое состояние может навести вас душевная книга. Я посылаю вам "Подражание Христу" (Фомы Кемпийского). Читайте всякий день по одной главе, не больше. Если даже глава велика, разделите ее на двое. По прочтении, предайтесь размышлению о прочитанном. Старайтесь проникнуть, как это все может быть применено к жизни, среди светского шума и всех тревог. Изберите для этого душевного занятия час свободный и неутружденный, который бы служил началом вашего дня. Всего лучше немедленно после чаю или кофию, чтобы и самый аппетит не отвлекал вас. Не переменяйте и не отдавайте этого часа ни на что другое. Если даж вы и не увидите скоро от всего этого пользы, не останавливайтесь и идите. Всего можно добиться и достигнуть, если мы неотлучно будем посылать из груди нашей постоянное к тому стремление. Бог вам в помощь."

Гоголь - С.Т. Аксакову, М.П. Погодину и С.П. Шевыреву, в январе 1844 г., из Ниццы.

Аксаков только через три месяца, после долгого колебания, ответил на это письмо. Он писал Гоголю:

"Друг мой, ни на одну минуту я не усумнился в искренности вашего убеждения и желания добра друзьям своим; но, признаюсь, недоволен я этим убеждением, особенно формами, в котором оно проявляется. Я даже боюсь его. Мне 53 года. Я тогда читал Фому Кемпийского, когда вы ещё не родились... Я не порицаю никаких, ничьих убеждений, лишь бы были бы они искренни; но уж, конечно, ничьих и не приму... И вдруг вы меня сажаете, как мальчика, за чтение Фомы Кмпийского, нисколько не знав моих убеждений, да ещё как? в узаконенное время, после кофею, и разделяя чтение на главы, как на уроки... И смешно, и досадно... И в прежних ваших письмах некоторые слова наводили на меня сомнения. Я боюсь, как огня, мистицизма; а мне кажется, он как-то проглядывает у вас. Терпеть не могу нравственных рецептов, ничего похожего на веру в талисманы. Вы ходите по лезвию ножа! Дрожу, чтобы не пострадал художник".

(История знакомства, 128)"

Tags: Гоголь, русская классическая литература, убеждения

Последнее, что я запомнил из должности кухонного рабочего в психбольнице, это лицо Натальи Николаевны. Мне было тридцать семь, я освободился после шести лет строгого режима полусумасшедшим христианским неофитом и устроился "кормить несчастных в доме страданий".

Вся "смена" - шеф-повар, мясник и уборщица - смотрели на меня изумлённо, весело и слегка испуганно. Я, как мне казалось, много и полезно трудился, укоризненно не курил; иногда за чаем в пряном кафельном цеху разъяснял коллегам догмат о Троице. Лишь спустя месяц благословился у батюшки хоть что-то брать домой из "списанной" еды. Мыл полы пищеблока с нескрываемым усердием. Разумеется, ничего не успевал, многое ронял, сжёг один из четырёх необходимых электрических котлов.

Однажды шеф-повар Наталья Николаевна, тридцать два года готовившая здесь блюдА, впустую перемешивала в огромном агрегате бульон и напряжённо ждала от меня вычищенных овощей. Она, у которой, несмотря на любые жилищные трудности собственных детей, суп для больных всегда хотя бы пах мясом, кричала мне через стену уже дважды, но я не отвечал, потому что велегласие не считал приличным подвижнику и стеснялся. Она, гневная и растерянная, в тяжёлых золотых цепях и кольцах, сказала вслух обо мне разные вещи, затем вытерла, наконец, руки о фартук и ворвалась в овощной цех.

Здесь хочется напомнить, что подобного сочетания имени и отчества я раньше у живых людей не встречал и где-то глубоко внутри с самого детства, вероятно, полагал, что "чистейший образец" неповторим и в ономастическом смысле. Поэтому встреча с действительною Натальей Николаевной при таких обстоятельствах оставила только дым иллюзии, в котором властная пожилая повариха с высокою причёской должна была кому-то пусть не соответствовать, но хотя бы туда стремиться.

Итак, она ворвалась, а я сидел в перепачканном синем халате за никелированным столом и пальцами отделял друг от друга соцветия Brassica oleracea. Стало очевидным, что и данный процесс, и прочие, относящиеся к супу, завершены мною не окончательно. Наталья Николаевна приказала мне немедленно отнести к бульону хотя бы то, что уже приготовлено.

Я, улыбаясь строго, но спокойно, ответил следующим образом:

- Наталья Николаевна, не ругайтесь, пожалуйста, матом.

Она мне сама это через несколько лет рассказала; мы случайно встретились и смеялись взахлёб.

А сейчас мне сорок четыре и благодаря давнему разговору с добрым знакомым trombicula я вчера дебютировал санитаром приёмного покоя петербургской больницы.

В конце суточной смены, около четырёх часов утра, когда все пациенты отвезены мною "на отделения", когда охранник провалился в кресло, а головою в собственный пиджак, когда врачи разбрелись и затихли, я достал из камеры со стальною дверью еженедельного постояльца, давно старого, пьяного и бездомного - маленького, сморщенного, едва мычащего Василия Степановича.

По причине непогоды и всякого рода личных "недержаний" он был сильно влажен, но тих, и густо смердел на кресле-каталке.

В смотровой комнате нас ждала тоненькая, хрупкая доктор Леночка; думаю, лет двадцати шести. Я представил ей Василия Степановича и хотел удалиться.

- Помогите мне, пожалуйста. Вы уже в перчатках, - попросила она, ещё немного сонная, с розоватыми скулами и губами.

Аппарат в её руках требовал освободить голени, предплечья и грудь Василия Степановича от комьев полужидкой одежды. Глядя на распухшие, пористые, фиолетовые, словно грибные, куски человека, дыша миазмами этой распадающейся плоти, доктор Леночка, в локонах, мягких туфлях и тёплой безрукавке поверх лазоревого халата, вдруг заговорила о том, что не нужно было ей поступать в медицинский и что ничего плохого она никому не сделала.

И я почему-то даже не подумал прервать её тяжёлую матерную брань.

Tags: нашел работу, неясный стыд

Исследовательская группа в контактных линзах ручной работы закончила изучение узкой темы на северо-восточном полигоне.



В карикатурную, но вполне корректно имитирующую главные институты и взаимосвязи европейского общества модель впрыснули пятнадцать миллионов среднеазиатов и азербайджанцев. За пять-семь лет. И – ничего, белые туземцы побурчали да попривыкли. Всё функционирует нормально, опыт работы служб получен. Финальная кнопка прекращения эксперимента с надписью «экономические трудности» вдавлена, часть мигрантов схлынула, население в этом смысле выдохнуло. Сдаём ключи вахтёру, ребятам из военного отдела – alles gute, например.

Доклады, резолюции руководства, закрытые совещания. Начальник департамента на планёрке вздохнёт, ласково и торжественно обведёт взглядом коллег:

- Люди страдают, среди беженцев дети. Решено помогать. Запускайте потихоньку. Вот список мероприятий, размножьте и раздайте на местах. Gott mit uns.

Для Европы 800 000, даже 2 миллиона, даже 10 – это инъекция, вакцина, по сравнению с тем, что испытала Россия. Жива, матушка, - и слава Богу, хорошо отделалась. На опытах, бывает, помирают.

Впрочем, я всё более склоняюсь к тому, что мир более красив и человечен, когда им правят негодяи. Есть вещи и похуже.

Tags: иллюзии, убеждения

Собирали тут директоров петербургских школ для встречи с заместителем министра образования Натальей Третьяк. Помимо прочих, как она многократно выражалась, инноваций, оказывается, на уровне этого самого министерства принято решение о включении в ЕГЭ на 2016-17 учебный год китайского, да-да, китайского, господа и дамы, языка.

Зал от восторга и неожиданности прямо грянул, как мне сообщила директор школы моей дочери. А её заместитель, учитель истории, заметил, что в начале 19 века учили французский, в тридцатых годах века прошлого широко преподавали немецкий, а теперь, похоже, готовимся побывать в Пекине.

Но это всё ладно. Мы, родители учеников, сейчас решаем вопрос, потянем ли на этот учебный год ставку преподавателя китайского языка. Или как-нибудь само рассосётся.

Вот так вот. Встречаем китайскую грамоту.

Tags: бессмысленно, полный кобзон, психбольница, стыд

однако Perdita Weeks - это хорошенькая актриса из Уэльса.

Tags: полный кобзон

Через пятнадцать лет - первый полпред СССР в Китае.

Подозреваю, что трапеция обусловлена необходимостью обрезания Льва Давидовича по левому верхнему углу.

Приборы, нож для бумаги и пресс-папье старорежимные. Пепельница, похоже, уже республиканская. Либо папироса вверх ногами, либо самокрутка. Слева - звонок для ординарца, полагаю.

Это у меня сканер кривой, естественно.

Tags: семья