Стреляй в куст, Бог виноватого сыщет (русская поговорка)

Интеллигентно должны вести себя неинтеллигенты. Для интеллигентов это не обязательно.

"Она спит. Если присмотреться, видно быстрое трепетанье ресниц или движение глазных яблок под смеженными веками. Что мне в ней?

Ненавижу собственную нежность. Она течёт через край от малейшего прикосновения. Она проникает в женщину, незаметно разрастаясь из мимолётного наслаждения в болезненную необходимость, она - плод моей тщеславной угодливости. Китайский шёлк, дорогой товар.

Что мне в ней? Она красива, отнюдь не глупа; я помню, как впервые доверились её глаза, запрокинутые мною в каком-то мечтательном танце. Она не умеет лгать и чистить апельсины, она тихо напевает в радости и плачет от лёгкого несварения. Нежность смущает её и настораживает; она, пожалуй, колебалась долее многих. Её спящая рука огладила прядь над ухом и мягко соскользнула с постели. Моя ладонь пахнет её волосами, а ванная комната населена незнакомыми, но деликатными флаконами.

Съежившись и поджав колени, я начинаю замерзать. Желание подниматься затемно и нагишом из угла рассматривать спящую женщину сродни вуайеризму. С тою лишь разницей, что не плоть моя тем возбуждается, но мысль. Сквозь окна протискиваются звуки. Если уличный шум - от предрассветной увертюры к полуночной коде - записать нотами, он не уступит пиескам джазовых авангардистов. Видимый город бывает пошл, а в акустическом смысле он выигрывает, нужно лишь не отмахивать шторы, не впускать физиономии соседских домов и не выходить из квартиры без крайней необходимости.

Всё же я решительно мёрзну. Осторожно встроиться в изгибы её тела - не разрушая хрупкой глазури, лишь провоцируя неожиданный ход сновидения - или тихонько одеться, ( Collapse )

Я объявлял голодовки в пяти учреждениях трёх стран, а наблюдал их со стороны десятки. Отсюда некоторые замечания, поверхностная оценка эффективности тюремного неядения, так сказать.

Если бы ВОХРа бледнела от известия, что подследственный или осуждённый намерен игнорировать баланду, а после гурьбой неслась исполнять его капризы, то, наверное, билеты в тюрьму продавались бы на сайтах туристических агентств.
( Collapse )

Смерть всегда, сколько себя помню, от раннего детства, мнилась мне неким запасным универсальным ключом к любой ужасной и неразрешимой жизненной задаче. Никакого особенного страха перед смертью я не испытывал; обретённое в "сумрачном лесу" христианство только утвердило меня в бесстрашии, исключив лишь самовольный порыв ей навстречу.

Обстоятельства дикой судьбы и болезненные связи с людьми - даже ближними - также не прилепляли меня к миру. Здешнее - и я сам, в числе прочего - глядело искажённым, пошлым, фальшивым, а смерть, я был уверен, несла с собою избавление, искупление, утешение и, наконец, новое, высшее существование в невообразимой красоте.

Как вдруг, под занавес среди неясного неба, - первая любовь. Поздняя, чистая, не обременённая стыдом, похотью или виной, - совершенная. И, что важно, услышанная, принятая, встреченная женским сердцем. Счастливая.

Единственная сила, способная куда-то деть происходящее сейчас чудо, - это смерть. И с каждым днём, crescendo, я думаю о ней всё больше. Ещё не боюсь. Но уже её не знаю.

Пленительная – Анна и омега,
Иззябшая в покое до костей,
Рисует март тенями чувств и снега,
И низких туч, и низменных страстей.

Теплеет всё же. Поздняя весна.
Что долго зреет, выше вознесётся.
Под властью неминуемого солнца
Ты и теперь мучительно честна.

Из нежности, из детского восторга,
Из страха смерти выдуманных нас
Я жизнь отдам – как водится, без торга –
За лето светло-бирюзовых глаз.

фотографий можно сделать.







Они приходят каждый день. Уже по двое. Тревожно.

уселся на карнизе и задумчиво позировал мне по-всякому.


( Collapse )

Слышишь, мой цвет, мой - с улыбкою странною -
Робко-отчаянный друг:
Звать тебя шёпотом милою Анною
Мир привыкает вокруг?

Чувствуешь, словно тревогу давнишнюю
Талою смыло водой?
Пахнут запястья весеннею вишнею,
Женщиною молодой.

Судьбы, любимая, солнышко тихое,
Будто бы сказочный лес:
В сердце медведь поражён оленихою.
Обмер. Истаял. Воскрес.

Уходя на зону, АН говорит вдруг удивительные христианские вещи. В сочетании с прежним декларированным национализмом это звучит так, что русским нечестно просто ухмыляться.

Соблазнительный гусь. Пусть отсидит, поглядим.